Молодость и рабство
Согласно автобиографии, Эквиано родился в регионе Эссака около реки Нигер, который в настоящее время населён народностью игбо. Его отец был влиятельным старейшиной в деревне и помогал разрешать местные споры. Когда его родителей не было дома, родственники похитили его и продали в домашнее рабство в соседнюю деревню. До тех пор он не встречался с белыми людьми. По воспоминаниям Эквиано, его перепродавали несколько раз, прежде чем он переплыл Атлантический океан. Его покупали неохотно из-за низкого роста; для работы на сахарной плантации требовались крепкие люди.
После прибытия в Америку его отправили в Вирджинию, где его купил Майкл Паскаль, лейтенант британского королевского флота. Среди работорговцев был распространён обычай давать рабам новые имена. Паскаль решил дать новому рабу имя Густавус Васса — латинизорованная форма имени шведского короля Густава Вазы. В этот раз, однако, Эквиано отказался и заявил, что предпочитает имя Джейкоб. В качестве наказания Паскаль заковал его в кандалы и заявил, что тот будет оставаться закованным, пока не примет новое имя. Если верить воспоминаниям Эквиано, он оставался закованным длительное время, но в конце концов согласился отзываться на новое имя. Причины выбора такого необычного имени для раба неясны; как считает историк Саймон Шама, вероятно, ранее Паскаль служил на корабле под названием «Густав Ваза» и испытывал привязанность к этому названию. Однако наиболее известный корабль под названием «Ваза» утонул в 1628 г. всего в одной миле от порта, откуда он вышел в первый раз, и не смог участвовать в Тридцатилетней войне, где британцы и шведы были союзниками. Так что, скорее всего, имя было дано в шутку.
В своей автобиографии Эквиано писал, что обращение с рабами, трудившимися в домах работорговцев в Вирджинии, было исключительно жестоким, и включало такие необычные формы наказания, такие, как железный намордник, который надевался на лицо раба, который при этом с большим трудом мог говорить или есть. Он описал и свои новые впечатления, страх от увиденного — например, ему казалось, что глаза людей на картинах следили за ним, куда бы он ни шёл, а часы, висевшие на камине, рассказывали хозяину обо всех его ошибках.
Будучи рабом Паскаля, Эквиано обучался морскому делу и неоднократно путешествовал со своим хозяином. Поскольку это происходило во времена Семилетней войны с Францией, Эквиано не только был слугой, но обязан был участвовать в боях, передавая порох к пушкам. Как один из любимых слуг, Эквиано был отправлен к сестре Паскаля, миссис Гверин в Великобританию, где он посещал школу и научился читать по-английски. В феврале 1759 г. Эквиано был крещён в церкви св. Маргариты в Вестминстере. Несмотря на то, что Эквиано был любимцем хозяина, после войны он не получил ни своей доли трофейных денег, в отличие от прочих матросов, ни свободы, которую ему обещал Паскаль.
Позднее Эквиано был продан на остров Монтсеррат на Карибских Левардских островах. Грамотность Эквиано и его матросские навыки сделали его слишком ценным рабом для работы на плантации, и не особо желанным приобретением для рабовладельцев: тот факт, что он умел управлять судном, вызывал опасения, что он легко убежит. В конце концов его приобрёл Роберт Кинг, торговец-квакер из Филадельфии, который вёл торговлю на Карибских островах. У Кинга Эквиано работал и во время торговых поездок на Карибы на корабле, и в его магазинах. В 1765 г. Кинг пообещал Эквиано свободу в обмен на 40 фунтов — цену, которую он уплатил при его покупке. Кинг также научил его читать и писать грамотно (ранее Эквиано владел лишь базовыми навыками чтения и письма), основам христианской религии, а также активно привлекал его к участию в собственном бизнесе, что позволило Эквиано заработать честным путём необходимые 40 фунтов и купить себе свободу.
Кинг хотел, чтобы Эквиано остался его деловым партнёром, но сам Эквиано считал это опасным, ввиду положения чёрного населения в британских американских колониях. При посадке на судно в Джорджии его чуть было вновь не похитили в рабство, однако выпустили, когда выяснилась его образованность. Эквиано вернулся в Великобританию, где после Дела Сомерсета в 1772 г. возник обычай, что на территории собственно Британии рабство было недопустимым.
