О знаменитости

Биография

Фридрих Готлиб Клопшток: биография

Последователи стиля Клопштока, «барды», воспевали прошлое Германии. Одним из них был известный поэт Карл Кречманн.

«Мессиада»

«Мессиада» составляет славу Клопштока; но уже во времена Гёте и даже при жизни самого Клопштока справедливо говорили, что её больше хвалят, чем читают. Немецкая нация гордилась ей как великой эпопеей в новом роде, но уже в самом начале XIX в. более наслаждалась сознанием, что у неё есть такая эпопея, нежели чтением её.

Проникнутая искренней религиозностью, блистающая многими глубоко поэтическими эпизодами, поэма Клопштока в общем — мертворождённое чадо, и главная причина этого в том, что Клопшток — по природе своего таланта, не эпик, а лирик, только приурочивший свой лиризм к эпическому сюжету. Принимаясь за свою поэму, он не изучал ни Палестины, ни людей вокруг себя, а черпал все из своего чувствительного сердца и связывал свои излияния воображением и вкусом, развитым посредством изучения Мильтона и др. эпиков. По справедливому замечанию В. Шерера: «Мессиада» более походит на ораторию из Нового Завета, нежели на поэму. Более непосредственное и сильное влияние оказал Клопшток своими небольшими поэтическими произведениями, которые поражали современников и формой, и содержанием. Язык Клопштока несравненно богаче и свободнее языка всех его предшественников; он — великий мастер одним существительным или эпитетом не только дать ясное и поэтическое представление о предмете, но и возбудить то же настроение, какое было в его душе. Далее, К. почти совсем отказался от рифмы и допускал поразительную свободу размера, причем, однако, благодаря поэтичности, силе и благозвучию его языка, стихи его никогда не бывают похожи на прозу, напечатанную короткими строчками.

В отношении содержания Клопшток — первый по времени национальный поэт новой Германии, глубоко преданный своей стране и гордый ею. Слепое поклонение древнему миру, не говоря уже о современной Франции или Италии, в его представлении — грех и позор для немца. Он своим примером положил конец рабской подражательности и пустозвонной риторике. Он изгнал из лирики классические божества и взамен их (совсем без богов и богинь обойтись тогда не считали возможным) ввел божества немецкого, вернее — скандинавского Олимпа, хотя сам недавно познакомился с ними, а читателей должен был наставлять посредством подстрочных примечаний. Если его патриотизм был напускным, эта новая мифология и восторженное «поклонение предкам» были бы смешны. Но К. писал только тогда, когда был вдохновлен, и только о том, что вдохновляло его; на миссию поэта он смотрел с глубоким уважением и сумел внушить таковое же публике. С XIV в. и до Клопштока в Германии только в духовной песне находили себе выражение искренняя, сильно возбужденная чувствительность и идеализм, как возношение души над землей. Клопшток перевел их в разнообразные сферы душевной деятельности, в разнообразные формы поэтического творчества; вот почему в минуту полного духовного блаженства Вертер и Лотта выражают свое настроение его именем.

Переводы

В России в XVIII столетии и начале XIX произведения Клопштока охотно помещались в сборниках и журналах.

В 1807 г. В. Филимонов перевел его трагедию «Смерть Адама» (М., отд. изд.).

«Мессиаду» перевел прозой Алексей Кутузов (М., 1785—1787; 2-е изд., 1820—1821). Новый перевод этого произведения стихами был выполнен С. И. Писаревым (СПб., 1868).

Библиография

Мессиада, прозаический перевод А. Кутузова, 2 чч., М., 1785—1787 (изд. 2-е, 4 чч., М., 1820—1821).
Мессиада, перевод в стихах С. И. Писарева, 3 чч., СПБ., 1868.
Смерть Адама, перевод В. Филимонова, М., 1807.