Дмитрий Сергеевич Мережковский: биография
Одна из исследователей творчества Мережковского, Б. Розенталь так излагала его позицию: «Право само по себе есть насилие… Разница между законной силой, которая держит насилие в ‘резерве’, и актуальным насилием — только дело степени, и то, и другое — грех. Автократия и убийство есть лишь крайние формы проявления силы». При этом Мережковские выступали против насилия, в чем пытались убедить Б.Савинкова, одно время — своего близкого знакомого. Они видели путь к изменению мира через духовное преображение человека.
Следуя идее о том, что Библия дает революционную (катастрофическую) трактовку хода истории (когда утверждается «преодоление внешнего закона причинности внутреннею свободою, а история предстает как цепь различных катастроф и потрясений»), Мережковский делает вывод о том, что религия и революция — неразделимые понятия. При этом (в отличие от «веховцев», с которыми он спорил) Мережковский определял революцию не как политический процесс, а как тотальное преображение мира, опираясь на «духовное народничество» (которое многие ассоциировали с сектантством). В работе «Революция и религия» Мережковский писал: «Сила великого русского раскола-сектантства, этой религиозной революции, … должна соединиться с ныне совершающейся в России революцией социально-политической».
Мережковский считал, что государство и церковь должны будут исчезнуть. К концу жизни он стал склоняться к экуменизму, полагая, что будущее христианство «Третьего Завета» станет синтезом принципов Петра, Павла и Иоанна (то есть католичества, протестантизма и православия). При этом сам он был революционером лишь «эстетическим». Критиковавший самодержавие и государственность Мережковский не принял обе русских революции в их практическом воплощении («пугачёвщине»), увидев в них приход отнюдь не «апокалиптического Христа», но той «демонической силы Антихриста», которая, покинув самодержавие и православие, расцвела в большевизме.
Значение творчества Д. С. Мережковского
Оценки исторического значения творчества Д. С. Мережковского в течение последних ста лет неоднократно менялись. Исследователи называли Мережковского в числе тех немногих классиков мировой литературы, которые «…постигаются в процессе отторжения общественным мнением», упоминая его в одном ряду с маркизом де Садом, Ф. Ницше и Генри Миллером.
Е. Евтушенко, назвал Мережковского «диссидентом нового типа — всенаправленным», который «…оказался в опале у всех, кто считал себя блюстителем морали и порядка»:
«В России меня не любили и бранили; за границей меня любили и хвалили; но и здесь, и там одинаково не понимали моего», — писал Мережковский Бердяеву.
Редкие эрудиция, учёность, писательское дарование и оригинальный стиль признавались современниками безоговорочно. Мережковский был объективно одним из самых образованных людей в Петербурге первой четверти XX столетия, о чём, в частности, говорил Н.Бердяев. К. И. Чуковский, анализируя в одной из своих ранних критических работ плачевное состояние российской культуры, «зубрами» среди «духовных босяков» называл «несколько культурных людей» в литературе, замечая: «мифическим существом, загадочным, непостижимым представляется нам культурнейший из них — Д. С. Мережковский».. Мережковский («певец культуры и ее пленник»), согласно О.Михайлову, «…походил на сложившийся уже в Европе тип художника-эссеиста, который явили нам Анатоль Франс, Андре Жид, Стефан Цвейг» и был, возможно, «первым у нас на Руси кабинетным писателем-европейцем».
Д. С. Мережковский одним из первых сформулировал основные принципы русского модернизма и символизма, отделив их от эстетики декаданса. По словам современного исследователя творчества Мережковского И. В. Корецкой, его труды стали «своеобразной энциклопедией» для идеологии символизма: «…отсюда брали начало многие идеалистические воззрения символистов в области историософии, социологии, эстетики, морали». Он же вошёл в историю как основоположник нового для русской (и, как полагают некоторые, мировой) литературы, жанра: историософского романа. Классиков экспериментального романа (А. Белого, А. Ремизова, Т. Манна, Дж. Джойса) некоторые исследователи относят к числу последователей Мережковского. Именно благодаря Мережковскому с 1900-х годов изменился сам статус исторического романа. Наследие Мережковского отразилось в романистике В. Брюсова, А. Толстого, М. Булгакова, М. Алданова.
Комментарии
Комментарии
популярный фантаст из наукограда
русский писатель
Известная российская журналистка и писательница
русский писатель
русский писатель
германский поэт, один из величайших модернистов XX века
русский писатель, автор «Алых парусов»
русский поэт