Биография
Родился 9 апреля 1962 года во Львове, Украина. Отец - Подольчак Владимир Михайлович (1933-1992, род. с. Забирье, Львовская область), историк по образованию, мать - Подольчак Ольга Васильевна (1937-2001,. род. с. Мутин, Сумская область), журналист. Брат - Подольчак Олег Владимирович, медик по образованию. Женат, имеет двух дочерей - Подольчак Ольгу (1984 г.р), Невзорову Елену (1975 г.р.) и двух внучек.
В 1979 году закончил львовскую среднюю школу №9. В тому же году поступил на факультет «Интерьер и оборудование» Львовского государственногог института прикладного и декоративного искусства (теперь Львовская Национальная академия искусства), который закончил в 1984 году с отличием. Вместе с Подольчаком учились Олег Тистол, Павел Керестей и Николай Маценко. С 1984 по 1985 год проходил службу в пограничных войсках. С 1985 по 1986 год работал в Художественном Фонде Союза художников Украины. С 1986 года - свободный художник и куратор современного искусства. Участник и лауреат многочисленных международных выставок, организовал и провел ряд международных выставок в Украине, России, США, Норвегии.
После основания Фонда Мазоха, вместе с Игорем Дюричем, активно проводит разнообразные художественные акции в Украине, России, Германии. С 1997 года занимается комплексным проектированием визуально-имиджеваой компоненты политических избирательных кампаний в Украине и России. Начиная с 2006 года пишет, снимает и продюсирует кинофильмы. Снял две полнометражные картины: Las Meninas (2008), Delirium (2012).
Художественное творчество
Подольчак работает в разных жанрах изобразительного искусства — живопись, графика, фотография, видеоарт, художественные акции. В начале карьеры превалировала графика. Это отчасти было связано с тем, что в СССР трудно было выставлять живопись за границей, а графику можно было пересылать обыкновенной почтой. С начала 90-х годов прошлого века активно работает практически во всех жанрах изобразительного искусства, а со средины 90-х делает художественные акции и перформансы, с конца 90-х видеоарт.
В центре творчества Подольчака находится человеческое тело в разных его проявлениях, взаимоотношениях с другими телами, а также в разных стадиях разложения. В художественном развитии темы разложения и тлена фигурируют исключительно два типа материи, две определенные формации «плоти» — человеческая и архитектурная. Именно они — вместилища разного рода энергий, соединения разнообразных семиотических кодов — наиболее ярко демонстрируют проявления регрессивных сил. Склонность к метаморфозам разложения раскрывает и, по-особенному, мифологизирует «телесность» этих двух организмов, а непостоянство точки зрения на их отношения в этом состоянии (колебания от аллегории до триллера), постоянно совершенствует иконографию эстетики Подольчака в общем.
В калейдоскопе инверсий, в культурологическом «зазеркалье» деформируется не принцип их отношений, а форма, которую эти отношения приобретают. По-новому организованные схемы коммуникации локализуются в области экспертизы маргинального опыты физиологических наслаждений, которые нарушают, или вовсе игнорируют копулятивный цикл сексуального акта. Стилистически, формула рафинированной гротескной эстетики воссоздает внутреннюю связь слияния смерти и наслаждения («танатический гедонизм») в европейском барокко. В определенном значении эта искаженная, автоскопическая галлюцинация, творческой реализацией которой является идея своеобразного «натюрморта» подсознательных запрещенных желаний и сумеречных чувств. Образная структура этих «натюрмортов» содержит в себе не только развратное любопытство любовных игр сомнамбул, чей макабрический эротизм выходит за границы стереотипного понимания насилия и секса, но и утонченность, пораженных тленом, фантастических архитектурных пространств. Замкнутость персонажей на самих себе може рассматриваться, как рефлективное осознание себя, вызванное острым переживанием наслаждения через боль. Подольчак, как бы фиксирует этот момент кульминационного наслаждения от телесности, делая его нескончаемым, обрекая тем самым, своих развращенных героев на вечное одиночество. Одновременно, такой всеобъемлющий гедонизм, который ни перед чем не останавливается, декларирует полное отрицание существования жертвы, развивает его (гедонизма) праздничность (ритуальность) и театральность с присущими для Подольчака остроумием и избыточностью.
