Три лица Маттео Риччи

Итальянец Маттео Риччи был величайшим человеком. До сих пор в Китае его считают одним из первых мостов между Востоком и Западом – и это абсолютная правда. Молодой иезуит настолько вдохновился опытом и деяниями христианских миссионеров, что в двадцать шесть лет, испросив благословения, отправился на Восток. В конце XVI века сама эта поездка была подвигом – надо было иметь могучее здоровье, крепкие ноги и железные нервы. Падре Риччи добрался до Гоа, а затем его послали в Макао, португальскую колонию в Китае.

Конечно, более всего Риччи интересовала возможность проповедовать в Китае христианство. Однако сделать это было не так просто – китайцы нисколько не уважали представителей других религий. В отличие от прочих миссионеров, Риччи привлекал их не настойчивыми проповедями, а своим интеллектом и поведением, изо всех сил стараясь стать своим в чужой стране. Поначалу он носил одежду, характерную для даосских монахов, и поменял имя, превратившись в Ли Маду. Но очень скоро падре узнал, что одежда даосов ассоциируется у образованных китайцев с бродягами, а потому переквалифицировался, надев облачение последователя Конфуция. И скоро ученый-конфуцианец Ли Маду прослыл весьма умным и мудрым человеком.

Оснований у подобной репутации было много. Во-первых, падре Риччи действительно имел блестящее образование. Во-вторых, он нарисовал первую китайскую карту мира, перевел с помощью местных коллег на китайский язык «Начала» Евклида, труды Эзопа и Эпиктета. Для научного мира Поднебесной это стало буквально шоком – как, впрочем, и то, что мудрец Ли Маду ухитрился в кратчайшие сроки изучить китайский язык, кантонский уличный диалект и еще пару диалектов впридачу. Помогло ему в этом сложном деле владение иезуитской мнемотехникой, и Риччи поделился своим методом с китайскими учеными, чем вызвал их горячую благодарность. Ну а последней каплей стала демонстрация принципа изготовления механических часов – тут плотину прорвало окончательно, и великого ученого даже пригласили в так называемый Запретный Город – дворцовый комплекс императоров Китая.

Таким вот образом в Пекине и появилась иезуитская миссия, а руководителем ее стал Маттео Риччи. Удивительный человек – иезуит, побывавший даосом, оперирующий понятиями конфуцианской этики, проникший в святую святых Китая. Казалось бы, большего добиться нельзя, но в 1605 году Риччи получил признание и с еще одной, очень неожиданной стороны.

В дом к великому ученому Ли Маду пришел пожилой человек, представившийся Ай Тиеном. Он долго беседовал с доброжелательным ученым и пил чай. Наконец, посетитель заявил, что представился чужим именем, а на самом деле прибыл к господину Ли Маду с весьма важным предложением от… главного раввина Китая.

Еврейская община, обосновавшаяся в Поднебесной еще в XII веке, на тот момент попала в весьма неприятную ситуацию. Их раввин состарился и не желал передавать общину в руки недостойного. Тщательно изучив всех возможных кандидатов, иудеи выбрали единственного подходящего на роль своего раввина – мудреца-конфуцианца Ли Маду, который однозначно придерживался правильного, истинно иудейского образа мысли…

Оправившись от шока, Маттео Риччи попытался объяснить, что он вообще-то христианин и иезуит и менять веру даже с таким повышением поста не собирается. Однако выразитель воли китайских иудеев небрежно отмахнулся от слов падре Риччи. Да и в самом деле – какие проблемы?! По мнению гостя, многоуважаемому Ли Маду было достаточно бросить есть свинину, и тогда высокое место раввина ему обеспечено.

Разумеется, падре вежливо отказался от этого лестного предложения. Но и остаться в истории христианином-иезуитом ему тоже не особенно удалось – подавляющее большинство китайцев знают Риччи как истинного последователя Конфуция и считают за честь сжечь на его могиле специальные погребальные деньги – дабы в другом мире великий Ли Маду не испытывал никаких неудобств.