Чай мне пить некогда! Корней Чуковский

Корней Чуковский, прославленный детский писатель и известный в свое время критик, слыл большим оригиналом и частенько позволял себе поступки, прямо-таки из ряда вон выходящие. Один из случаев его эксклюзивного поведения известен из уст поэтессы и писательницы Надежды Тэффи.

В один прекрасный день писательницу встретила на пороге ее квартиры горничная и с большим смущением рассказала, что некий господин прошел в дом, отметя все возражения, и заявил прислуге, что будет дожидаться, пока хозяйка не изволит вернуться. Надежда Александровна, никого в тот день не ждавшая, удивилась и принялась расспрашивать, как посетитель выглядит. Горничная, показывая руками, пояснила, что господин очень длинный, весь черный и «с вот таким носом». Без труда узнав по описанию Чуковского, Тэффи бросилась в кабинет и увидела изумительную картину: за ее столом и впрямь сидел сам Чуковский, но не просто так сидел! Все ящики у стола были выдвинуты, содержимое вывалено кучей на столешницу, а справа аккуратной стопочкой уже сложены письма – видимо, посетитель что-то отбирал из найденных бумаг. И казался он поэтому не то производящим обыск следователем, не то банальным взломщиком… Дикое, словом, зрелище!

Надежда Александровна до такой степени сконфузилась за известного литератора, что первым ее побуждением было юркнуть незаметно за портьеру и там переждать столь странный визит. Но Чуковский, читавший в этот момент очередное письмо, ее уже заметил, оторвался на мгновение от своего занятия и очень деловито предложил:

– Присядьте! И подождите минутку, вы мне пока мешаете…

Надежда Александровна, смутившись еще больше, уселась на стул, чувствуя себя лишней в собственном кабинете.

А Чуковский дочитал письмо, сложил листок и махнул им в сторону хозяйки.

– Очень интересное письмо! – сообщил он. – Мне оно непременно пригодится, так что я у вас его забираю. Считайте, что вы мне его подарили. Крайне любопытно! Я и подумать не мог, что он способен так вот писать! А вам это письмо все равно ни к чему – на что вам? Вы его потеряете, а мне нужно.

– А чье это… от кого это письмо? – робко осведомилась Тэффи.

– Вот видите, вы и не помните даже, – резюмировал Корней Иванович. – Это от Кони письмо.

Тут он достал записную книжку и принялся запихивать в нее сложенный листок. Надежда Александровна, наблюдая за ним, окончательно потеряла дар речи – ведь Чуковский действовал так уверенно, так спокойно, без тени смущения… Надо было сказать ему, что лазить по чужому столу – это хулиганство и безобразие, так только воры делают. Но Корней Иванович вел себя до того естественно, словно и стол, и бумаги были его личные, а потому бедной писательнице уже начало казаться, что, может, так и должно быть… Словом, как говорится, оторопь взяла.

Чуковский, наконец, поднялся и нежно Надежде Александровне улыбнулся.

– Послушайте, дорогая моя, – сказал он ласково. – Вы уж извините, чаю мне с вами попить некогда, я и без того засиделся. Я что пришел-то? Репин меня просил вас привезти в Куоккалу – и как можно быстрее. Он портрет ваш хочет писать. Так сегодня поздно уже, я утром завтра за вами заеду. До свидания, и будьте утром непременно готовы. Да, и за письмо огромное вам спасибо!

Надежда Александровна только кивала, а Чуковский согнулся в поклоне, поцеловал ей ручку и вышел из кабинета. Едва дверь за ним закрылась, хозяйка тут же кинулась к столу и стала перебирать письма, проверяя, что именно нахальный гость успел прочитать. Отложенных им бумаг оказалось довольно много, и Тэффи в негодовании воскликнула:

– А чай, значит, ему пить некогда!..

Читать: Корней Иванович Чуковский биография