Самое счастливое время. Георгий Бурков

Многие советские артисты попали на сцену, минуя должное обучение в театральных училищах, но, тем не менее, завоевали народную любовь и уважение братьев о цеху. В полной мере это касается Георгия Буркова, который в свое время учился на юридическом факультете, но образование не закончил и подвизался актером в театре города Кемерово. Здесь его приметил через несколько лет один из столичных критиков и рассказал о провинциальном самородке Борису Александровичу Львову-Анохину, главному режиссеру Московского драматического театра имени Станиславского. Так Георгий Бурков и попал на столичную сцену.

В Москве артиста-самоучку приняли хорошо: дали комнату в общежитии и роль в новом спектакле. Но ровно накануне премьеры к Буркову неожиданно заявился давний друг, прибывший из далекого Кемерово. Встреча протекала радостно и с сильным подогревом при помощи спиртных напитков. Ночь друзья провели вместе, а утром приезжий отбыл, а Бурков уснул богатырским сном и в театр не явился. Естественно, премьера была сорвана, а директор театра пообещал задушить всех виновных, а невиновных просто уволить. Утром следующего дня на доске приказов висела бумага, сообщающая об увольнении артиста Г. Буркова.

Вполне возможно, что Бурков покинул бы столицу и увез бы с собой все свои еще не сыгранные роли в кино. Но, очевидно, кто-то на небесах позаботился о судьбе советского кинематографа – режиссер Львов-Анохин вызвал к себе опального артиста и предложил ему вариант работы вне штата театра – на, так сказать, общественных началах. Смысл предложения сводился к тому, что, пройдя испытательный срок и убедив директора в своем безупречном поведении, Бурков мог бы претендовать на восстановление в труппе. Артист буквально воспрянул духом и принялся горячо благодарить Львова-Анохина, но тут же задумался и помрачнел:

– А как же я жить буду без зарплаты?.. Есть же надо хотя бы иногда…

Режиссер задумался тоже – договориться с бухгалтерией о зарплате уволенному актеру было совершенно немыслимо. Мысль, пришедшая Борису Александровичу, ему самому вовсе не нравилась, но режиссер ее озвучил, что, несомненно, делает ему честь:

– Черт с тобой! Я сам платить тебе буду. Зарплата у тебя какая?

– Сто рублей, – ответил оторопевший Бурков.

– Ладно! Приходи в день получки, получишь свои сто рублей… – вздохнул Львов-Анохин.

– Так вы платить мне собираетесь из своих? – уточнил Бурков.

– Тебе какое дело? Иди отсюда! И работай!

И Бурков начал работать. Естественно, что никаких прав у него в театре не было, а вот обязанностей – хоть отбавляй. Однако прошел месяц, наступил заветный день получки, и Бурков несмело постучался в дверь кабинета главного режиссера. Львов-Анохин, замученный текущими делами, далеко не сразу понял, чего хочет мнущийся на пороге артист. А у Буркова, естественно, язык не поворачивался заявить о цели своего посещения. Наконец, артист выдавил из себя:

– Борис Александрович, сегодня уже пятое…

– И что с того? – удивился режиссер.

– Ну как что… – вздохнул Бурков.

– Я не понимаю! Говори прямо, в чем дело?

– Так получка сегодня…

Только тут Львов-Анохин вспомнил о договоренности, покраснел и суетливо вытащил из кармана кошелек, в котором лежала его собственная кровная зарплата. Отсчитав деньги, он протянул их Буркову, который взял купюры и сунул их в карман, не считая. Оба испытывали страшную неловкость, и Бурков, сказав слова благодарности, быстро покинул кабинет, ощущая себя завзятым грабителем. Впоследствии и режиссер, и актер привыкли к столь своеобразному расчету, и выдача денег происходила уже не так мучительно.

Много позже Георгий Бурков со смехом утверждал, что те месяцы были для него самыми счастливыми в жизни – ведь Борис Александрович платил ему, что называется, полным рублем, не вычитая налоги…

Читать: Георгий Бурков биография