Первый фотоальбом «Баллада сексуальной зависимости» Нан Голдин посвятила сестре, покончившей с собой в 18 лет. Психотерапевт, наблюдая Нан в детстве, вскользь заметил, что и она, младшая сестренка, склонна к суициду. Возможно, все шло к этому, если бы к 18 годам у Нан в руках не оказалась фотокамера; и эта камера превратилась в дневник. Тот самый, что девушки держат под подушкой и тот, что в один прекрасный момент становится свидетелем нехороших девичьих мыслей и похождений. Эпоха 1970-х - секс-наркотики-рок-н-рол - давала дневнику немало работы. По признанию художницы, вторым мотивом её безудержной фотосъемки оказалось элементарное желание припомнить, что же было прошлой ночью. Камера (да здравствует техника!) помнила это куда лучше хозяйки.
Именно в конце 1970-х сам собой определился и круг сюжетов Голдин: домашние зарисовки с бойфрендом Брайном, друзья-наркоманы, трансвеститы, нью-йоркская богема. Все, от чего «в парении духа» отворачивается Художник, считая подобный материал бытовухой и чернухой, в снимках Нан обрело второе дыхание. Её «бытовуха» - сексуальная напористость и исповедальность - открыла новую страницу искусства XX века, связанную с гендером (женской темой), эпатажем и новым реализмом.
Давно подмечено, чем объективней пытается быть фотограф, просто фиксируя то, что видит, тем странней и сюрреалистичней получаются снимки. В этом парадокс реальности - она куда как более ирреальнее, чем мы может представить. Фотографии Нан Голдин как ни что иное подтверждают это, показывая, что высокое искусство таится в самых неожиданных нишах.
Казалось бы, все слишком банально: вот автопортрет художницы. С модной прической, с накрашенными губами и... подбитым глазом. Глаз подбил тот самый бойфренд Брайн, когда прощался навсегда. Но именно этот портрет, а не глянец с обложки Cosmo или другого женского журнала, стал арт-символом конца XX века.
Не зря на выставку Голдин в парижском Центре Помпиду очереди стояли длиннее, чем на экспозиции Рафаэля и египетские мумии.
