Биография
Родилась в Москве в семье переехавших в столицу в начале прошлого века уроженцев Баку – обрусевшего немца Александра Александровича Канненберга, личного юрисконсульта российского нефтепромышленника С.Г. Лианозова, и воспитаницы пансиона благородных девиц им. Св.Нины Александры Андреевны Ракитиной. В годы Большого террора потеряла любимого старшего брата Анатолия . В начале войны, рискуя жизнью, спасла отца от неминуемой высылки, которой подверглись все этнические немцы. Спрятав его, она предложила явившемуся с ордером наряду НКВД, что сама отправится в ссылку вместо отца. Неожиданно закончилось это, продолжавшееся более суток неравное противостояние, на протяжении которого наряд дежурил в засаде на квартире на Спиридоновке, 16, а рядом с Ниной Велеховой, тогда еще Канненберг, отказывавшейся выдать местонахождение отца, неотлучно был ее однокурсник Юлий Шуб (сам – сын расстрелянного), с которым они только что расписались. Победили слабые: конвой, махнув рукой, ушел.
Любовь к театру возникла в детстве: мама Н.А. Велеховой работала машинисткой в знаменитом тогда Госцентюзе (впоследствие МТЮЗе), романтические спектакли и звезды этого театра – Лев Потемкин, Георгий Дебрие, Валентин Колесаев, Марина Зорина, Нина Сытина и другие – навсегда остались среди самых ярких театральных впечатлений будущего критика. После Госцентюза, в годы юности любимым театром стал Вахтанговский с его яркой, праздничной формой, с его великолепными актерами, в частности, самым красивым театральным дуэтом страны, Дмитрием Дорлиаком и Валентиной Вагриной, блиставшими в инсценировке «Человеческой комедии» Бальзака.
Профессиональная деятельность
Окончила ГИТИС в 1944 году. Ученица Б. В. Алперса. Начав литературную деятельность в 1945 году, на протяжении более чем полувека регулярно выступала в периодической печати. Ее острые, полемические статьи и очерки в «Литературной газете», журнале «Театр», газете «Советская культура» и др. неизменно вызывали бурные дискуссии в профессиональной среде и активный читательский отклик. Одни соглашались с ее оценками — к примеру, активной поддержкой поисков Театра на Таганке или критическим отношением к творчеству режиссера Анатолия Эфроса, — другие спорили, но никто не мог отрицать, что эти оценки были независимыми и аргументированными. Человек, для которого независимость была кредо, она никогда не примыкала ни к каким группировкам - ни к "левым", ни к "правым". Поэтому и "правые", и "левые", неоднократно зазывавшие ее в свои лагеря, относились ревниво к авторитету, которым она пользовалась среди практиков театра, актеров и режиссеров, но не могли ее не уважать. В те годы - что покажется сегодня парадоксальным - "правыми" именовались лояльные власти коммунистические ортодоксы, а "левыми" - либеральные фрондеры.
Сторонник яркого, метафорического и поэтического театрального языка, она была столь же последовательным критиком популярного в те годы унылого сценического «правоподобия», бескрылого, «фотографического» реализма. Собственно, первой в отечественном театроведении она стала анализировать язык режиссуры как таковой, сделав это в своей работе "Образ охлопковского спектакля" (1947) и развив впоследствии во многих статьях и книгах. Ее неоднократно критиковали с высоких трибун за апологию формализма, что в те годы считалось большой "идейно-политической ошибкой".
Особая заслуга принадлежит Н.А. Велеховой в исследовании творчества Вс. Мейерхольда: ее фундаментальный очерк "Говоря с Мейерхольдом" (1969) был первым после восстановления доброго имени Мастера опытом осмысления его вклада в театральное искусство, его режиссерского новаторства. В дальнейшем имя Мейерхольда прошло красной нитью через все ее творчество. Три ее главных театроведческих труда, написанные ярким, образным языком и читающиеся как произведения настоящей литературы, составляют трилогию, посвященную прямым ученикам Мейерхольда, выдающимся режиссерам Николаю Охлопкову ("Охлопков и театр улиц"), Борису Равенских ("Одна жизнь, или История Бориса Равенских...") и Валентину Плучеку ("Валентин Плучек и привал комедиантов на Триумфальной,2").
