Биография
Детство
Александр Довженко родился 29 августа (10 сентября, по другим данным — 12 сентября) 1894 года в многодетной крестьянской семье на хуторе Вьюнищи Сосницкого уезда Черниговской губернии (ныне в районе посёлка городского типа Сосница, одного из районных центров Черниговской области). Предки Довженко - полтавские чумаки, поселившиеся в Соснице в середине ХVIII века.Первый из Довженко, о котором известно из документов - Карп, родился в начале 1760-х гг. Сын Карпа Довженка Григорий родился в 1786 г.Тарас Григорьевич Довженко (прадед Александра Петровича), от которого пошло сосницкое прозвище Довженков - Тарасовичи - в 1812-ом г. Имел двух сыновей - Семёна и Сумуила (Самiйла). Сын Семёна Тарасовича - Пётр Семёнович - отец Александра Петровича Довженко. Прадед Тарас был прекрасным рассказчиком. Как домашний наставник, он имел большое влияние на развитие маленького Сашко. Отец и мать были неграмотны. Семья жила небогато: земли было немало, однако она была неплодородна. Родилось много детей - 14, из которых выжило только двое — Александр и его сестра Полина. Дети быстро умирали, почти никто из них не достиг трудоспособного возраста, поэтому в воспоминаниях о детстве в воображении Александра Довженко всегда возникали «плач и похороны». О своей матери Довженко написал: «родившаяся для песен, проплакала всю жизнь, провожая навсегда».
Чтобы найти деньги на учёбу сына, отец продал одну из семи десятин земли, которыми владела семья. Учился Довженко в Сосницкой начальной школе, а затем в начальном училище. Учёба мальчику давалась легко — он был отличником, хотя потом считал, что «учителя сами-то совсем не понимают и поэтому им кажется, что я отличник…» Много читал, да так, что мать временами ругала. В общем, Довженко рос мечтательным, склонным к созерцательности: жизнь (как тогда ему казалось) шла в двух измерениях — реальном и мнимом. Страсти к чему-то одному он не имел, зато хотел выделяться — ему казалось, что он может всё, но «в общем мечты в выборе будущей профессии летали в сфере архитектуры, живописи, дальнего плавания, разведения рыб и учительствования».
Юные годы
В 1911 году Александр Довженко поступил в Глуховский учительский институт (ныне Глуховский национальный педагогический университет имени Александра Довженко), но не потому, что стремился стать учителем, а потому, что имел право сдавать туда экзамены, да и стипендия там была 120 рублей в год. Здесь он был самым молодым среди студентов и здесь, как пишет сам Довженко, «перестал верить в Бога, в чём и признался на исповеди отцу Александру, единственному либеральному человеку из всех наших учителей». В институте он впервые знакомится с украинскими книгами, которые читались им и товарищами тайком от педагогов.
В 1914 году Довженко закончил институт и был направлен в Житомирское начальное училище, где ввиду нехватки учителей он преподаёт природоведение, гимнастику, географию, физику, историю, рисование. Первую мировую войну он воспринял «как обыватель», сначала радовался и забрасывал цветами раненых, лишь через несколько лет стал смотреть на них «уже с тоской и стыдом».
В то же время Довженко на некоторое время становится активистом украинского национально-освободительного движения. Свержение самодержавия было им встречено с радостью «собаки, сорвался с цепи», с верой, что теперь «уже всё совершенно ясно, что земля у крестьян, фабрики у рабочих, школы у учителей, больницы у врачей, Украина у украинцев, Россия у русских». Но, пересмотрев свои горячие юношеские порывы, Довженко назовёт их ослеплением людей, «вышедших из погреба» — ведь к тому времени он не имел «нормального, здорового политического образования, ни малейшего представления о борьбе классов и партий», о марксизме.
Впоследствии он напишет: «Украинское сепаратистское буржуазное движение казалось мне в ту пору самым крайним революционным движением, самым левым, следовательно, самым лучшим: чем правее — тем хуже, что левее — тем лучше. О коммунизме я ничего не знал, и если бы меня спросили тогда, кто такой Маркс, я ответил бы, что это, пожалуй, издатель различных книг. […] Таким образом, я вошёл в революцию не в ту дверь».